Александр Куприн: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "1915". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 26. Размер: 86кб.

Часть текста: правительства в войне с Германией. К голосу идеологов реакции с первый дней войны дружно присоединились либералы. От них не отставали очень многие из вчерашних демократов. Славо словием войне была заполнена буржуазная пресса всех идеологических оттенков и политических направлений. Публицисты и философы, декадентствующие поэты, прозаики и драматурги, не так давно увлекавшиеся «проблемами пола» или напускавшие на читателя туман мистики и мрачного пессимизма, теперь, в дни войны, вслед за официальными лицами усердно выискивали «формулу оправдания» кровавой бойни, в которой повинен был и русский царизм, наперебой старались разжечь в народе «патриотические чувства». Дело изображалось так, будто виновницей всех бед является только кайзеровская Германия, первая напавшая на Россию, чтобы поработить ее народ и унизить достоинство русской нации, а война со стороны царской России есть война оборонительная, направленная на защиту «отечества, нации и государства», война в интересах всего народа. Именно так и писалось: «Нынешняя война с самых первых ее дней есть в нашем сознании война народа. Войну ведет не русское правительство, не русское войско,— ее ведет страна» <1> . Исходя из этого тезиса, буржуазные публицисты, вроде М. Гершензона, громко взывали к необходимости сплотиться вокруг трона, забыть «вражду партий, корысть сословий, оппозицию власти...» <2> . Возрождались обветшалые славяно-фильские идеи «мессианской роли» России в отношении «единоверных и единокровных братьев-славян», которых, дескать, надо защищать от угрозы «тевтонского порабощения», чем и было, якобы, озабочено правительство и армия «белогоцаря». В пропаганде реакционных идей усердствовали не только испытанные,...

Входимость: 6. Размер: 56кб.

Часть текста: «Черную молнию» и начать «Анафему», — кончал он этот рассказ в Гатчине, где поселился с января 1913 года. Живя в Гатчине, он избегает знакомства с местной интеллигенцией, предпочитая беседы с простыми людьми, и, как сам он говорит, «создает себе полную иллюзию деревни», иллюзию, необходимую для его душевного покоя. В письмах этого периода Куприн не скрывает презрения к представителям петербургской богемы, которых называет «эфиопами» или «венскими друзьями» (имеется в виду «литературный» ресторан «Вена»; классическое описание этого ресторана дано Горьким в «Жизни Клима Самгина»). Стремясь освободиться от назойливых «друзей», Куприн поселяется в Гатчине, тщательно скрывая свое местопребывание. Вот строки из его письма к Батюшкову от 5 декабря 1906 года: «Я боюсь нашествия моих венских друзей, и тогда пропала работа, пропало радостное настроение труда, пропала трезвая жизнь, с таким трудом установленная» ( архив ИРЛИ ). Однако по слабости характера Куприн вновь и вновь оказывается в плену кабацких завсегдатаев. Очевидно, влиянием этой среды объясняются и беспринципные интервью, которые Куприн охотно давал корреспондентам газет, желавшим видеть в нем поборника индивидуализма. Устремление к природе, к простым людям, быть может, наиболее характерная черта духовного облика Куприна. Во всяком случае, это наиболее устойчивая его особенность. Для его отношения к общественной...

Входимость: 4. Размер: 26кб.

Часть текста: сквозных берез и пахнет терпким веселым смолистым духом. Осенью же она одета в пышные царственные уборы лимонных, янтарных, золотых и багряных красок, а увядающая листва белоствольных берез благоухает, как крепкое старое, драгоценное вино". 'Зеленый домик' В Гатчине Куприн жил наездами в 1906-1909 годах. С января 1911 года - постоянно. Небольшой деревянный дом - "зеленый домик" - Куприны купили в мае 1911 года в кредит, который выплачивали до 1915 года. Куприн в шутку писал одному из своих друзей: Не дача, Вы сказали,- рай, Ах, в каждом рае есть изнанка, В сем рае я не бабарай 1 , А только старший дворник банка. Где бы ни был Куприн - в Москве, Киеве Баку - его всегда тянула к себе Гатчина, гатчинский "зеленый домик". "Я сумел создать себе полную иллюзию деревни,- рассказывал он о жизни в Гатчине, -которую я так любил и которая единственно создает душевный покой, настоятельно необходимый нашему брату". К дому примыкал небольшой участок земли. Цветник, огород и птичник. На огороде Куприн выращивал замысловатые мексиканские корнеплоды, а над цветами производил различные опыты по скрещиванию; красивые куры, бойцовские петухи были обитателями птичника. О своей любви к огородничеству Куприн так писал в повести "Купол святого Исаакия Далматского": "Я собственноручно снял с моего огорода 36 пудов картофеля в огромных бело-розовых клубнях, вырыл много ядреной петровской репы, египетской круглой свеклы, остро и дико пахнущего сельдерея, репчатого лука, красной, толстой, упругой грачевской моркови и крупного белого...

Входимость: 3. Размер: 7кб.

Часть текста: Потому-то существительное сволочь и употребляется лишь в собирательном смысле. Про одного человека нельзя сказать сволочь — выйдет неграмотно. Про двух, трех, даже пятерых как-то удобнее выразиться «из сволочи». Десять — это уже сволочь. Однако про душу, ум или характер отдельного человека, принимая их как содержащее, емлющее, а их многообразные черты и качества как содержимое, можно иногда выразиться: «Душа политического деятеля X — грязная сволочь». «Ум публичного демагога У — пестрая сволочь. Характер финансиста Z — воровская сволочь». Это меткое образное словечко в его настоящем, первоначальном смысле давно осознано и принято русским языком. Оно встречается и в государственных актах Ярослава Мудрого, и в наказах Екатерины Великойи всегда в прямом, вышеприведенном значении. * * * Мы, русские, всегда отличались (а ныне, в эмиграции, по причине общей бездеятельности, отличаемся вдвое) пристрастием к двум совершенно бесцельным занятиям: перекабыльству и сваливанию общественных вин с одних плеч на другие. «Если бы да кабы». «Если бы гвардия стояла в семнадцатом году в Петербурге!» «Если бы приказ № 1 не был опубликован!» «Ах, кабы Николай II издал манифест о подлинной...

Входимость: 3. Размер: 10кб.

Часть текста: повеленья, Не ведая в губительном огне, Что миру он несет освобожденье И смерть войне. 20 января 1915 г. В нашем доме был устроен госпиталь. В большую комнату, которая служила нам гостиной и столовой, поставили десять коек, а в соседней маленькой комнатке была устроена перевязочная. К нам привозили солдат с несерьезными ранениями. Мне сшили костюм сестры милосердия, и мама, вспомнив молодость, тоже надела форму. Я помогала по мере сил, рассказывала солдатам сказки, играла с ними в шашки. Старый, но еще крепкий кирасирский генерал Дрозд-Бонячевский был гатчинским комендантом. Он приехал инспектировать наш госпиталь. Отец вспоминал, что комендант неизменно интересовался тем, что читают солдаты, одобрил «Новое время» и «Колокол», не терпел «Речи». «Слишком либера-а-а» (говорил он врастяжку, не договаривая последних слогов). - И надеюсь также, что сочинения Куприна вы им читать не даете. Сам я этого писателя очень уважа-а-а, но согласитесь с тем, что для рядовых солдат чересчур, скажем, прежде-е-е… С этого момента у нас в семье началась...

Входимость: 3. Размер: 63кб.

Часть текста: угоду низменным вкусам мещан-обывателей специализируются на эротических темах, другие, как Сологуб и Арцыбашев, сочетают «крылатый эрос» с откровенной антиреволюционной проповедью. Влиянию идеологической реакции поддались многие временные и неустойчивые попутчики революции — Д. Айзман, Л. Андреев, Е. Чириковидр. Центральной темой реакционной литературы стала дискредитация революционера, борца, преобразователя жизни. Одни сочиняли пасквили на революционеров, другие пытались убедить читателя в невозможности изменить общественный строй, так как зло, дескать, существует в жизни искони, оно заложено в самой природе человека. Именно эта тема — дискредитация всяких попыток революционного преобразования действительности — оказалась «плацдармом», на котором объединился ряд писателей различного направления. Например, на страницах альманаха «Шиповник», начавшего выходить в 1907 году, произошла «встреча» бывшего «знаньевца» Л. Андреева и декадентов, возглавляемых таким реакционером, как Федор Сологуб. Напечатанные в третьей книге «Шиповника» «Навьи чары» Ф. Сологуба и «Тьма» Л. Андреева явились своего рода программой «нового», объединенного литературного «направления». Оба эти произведения посвящены теме революции. В рассказе Андреева герои его, долженствующий изображать...

Входимость: 3. Размер: 54кб.

Часть текста: понимания того, что внесли в народ промышленное развитие России, революция 1905 года, идеи научного социализма. И какое, в сущности, примитивное представление о народе выражено в горестной тираде героя «Попрыгуньи-стрекозы», представление, отказывающее народным массам в понимании значения духовной энергии, являющейся основным двигателем жизни! Конечно, было бы упрощением вслед за П. Н. Берковым отождествлять эту тираду с точкой зрения самого автора. Но несомненно, что и Куприну был присущ известный пессимизм в трактовке вопроса о взаимоотношениях народа с интеллигенцией. Во второй части «Ямы» этот пессимизм выступает особенно наглядно. По существу здесь решается один вопрос: возможно ли интеллигенту перешагнуть пропасть, отделяющую его от народа? Хотя морально-психологический «эксперимент» Лихонина является попыткой лишь одной человеческой души, в действительности этот «эксперимент» связан с задачей куда более важной. Тот факт, что в качестве «представителя» народа писатель избрал проститутку, ничего не меняет в постановке вопроса, и весь ход отношений между Лихониным, Симановским, с одной стороны, и Любкой — с другой, подтверждает, что «эксперимент» превратился в постановку проблемы отношений интеллигенции и демократических низов. Куприн не имеет ни малейшего представления о подлинном герое времени. Но он сумел правдиво и едко обрисовать псевдореволюционную интеллигенцию, пытавшуюся рядиться в тогу борцов, а на деле изменившую идеям революции. Особенно интересна характеристика, которую он дает одному из «учителей» Любки — Симановскому. «Он был из числа тех людей, которые...

Входимость: 2. Размер: 43кб.

Часть текста: Имена и названия, встречающиеся только в комментариях, в указатель не вводятся. Абамелек-Лазаревы, помещики, владельцы горных заводов на Урале и беговой конюшни в Петербурге. Абрамова Мария Морицевна (1865–1892), драматическая артистка. Агапов Николай Александрович. Агафонов Валериан Константинович (р. 1863), журналист. Азбелев Николай Павлович, адмирал, автор романов, повестей и рассказов о Японии, сотрудник «Современного мира». Айзман Давид Яковлевич (1869–1922), писатель. Александр Невский. Александр I (1777–1825) . Александр III (1845–1894). Алексин Александр Николаевич (1863–1923), старший врач ялтинской земской больницы. Алексинский Григорий Алексеевич (р. 1879), в начале своей политической деятельности социал-демократ, с 1918 года в эмиграции, где примкнул к лагерю крайней реакции. Ангарский — см. Клестов Николай Семенович. Андреев Леонид Николаевич (1871–1919). Андреева (рожд. Велигорская) Александра Михайловна (1881–1906), первая жена писателя Л. Н. Андреева. Андреева (рожд. Юрковская; в первом браке Желябужская) Мария Федоровна (1868–1953), артистка Московского Художественного театра (1898–1905), общественная деятельница, жена А. М. Горького. Анненский Николай Федорович (1843–1912), экономист-народник. Аносов Алексей Васильевич (1822–1906), генерал от...

Входимость: 2. Размер: 39кб.

Часть текста: Куприным якобы из Гельсингфорса. Прося Батюшкова наклеить на вложенное письмо финскую марку и опустить в почтовый ящик, Куприн объясняет причины такой странной просьбы: "Марья Карловна проболталась кое-кому о нашем настоящем адресе. Я боюсь нашествия моих венских друзей, и тогда пропала работа, пропало радостное настроение труда, пропала трезвая жизнь, с таким тру- дом установленная. Прилагаемое письмо должно служить отводом глаз для разных эфиопов" (письмо от 5 декабря 1906 г.). Однако избавиться от "венских друзей" было нелегко, и богема, сгубившая не одного талантливого писателя, принесла немало горьких переживаний Куприну. К этому присоединились и семейные неприятности, и в начале 1907 г. Куприн уехал для лечения сдавших нервов в Финляндию. Он надеялся здесь поработать, но ожидания его не оправдались. В письме к Батюшкову от 25 марта 1907 г. он жалуется, что ничего не написал: "На мое горе мне попались 10 томов Дюма-pere и 7 т. Гюго. Точно подсолнышки. Но Гюго хуже. Дорогой мой, если бы ты знал, как писатели всех стран крадут у Дюма. Правда, - прибавляет Куприн,- и он таскал обеими руками отовсюду". Как будет указано ниже, и это чтение не пропало для Куприна даром и принесло свои плоды. Хотя финляндская поездка в литературном отношении не оправдала себя (результатом ее явились очерки "Немножко Финляндии"), для Куприна она имела большое семейное и личное значение - туда он поехал с пле- мянницей Д. Н. Мамина-Сибиряка, Елизаветой Морицовной Гейнрих, ставшей затем его женой, после развода с Марьей Карловной. С этого времени у Куприна вновь начинается период скитаний. То он живет в Гатчине, то переезжает в Крым, то проводит зиму в имении Батюшкова, в Даниловском. В 1908 - 1909 г. Куприн начал работать над своей известной повестью...

Входимость: 2. Размер: 25кб.

Часть текста: копеек (и не золотых, а медных). Да еще чтобы найти работенку по своему желанию, и чтобы твоим трудом никто не помыкал по произволу и капризу, и чтобы никто за твоей спиной не стоял с палкой. Третьи, наиболее стосковавшиеся, поедут при самой маленькой, до смешного маленькой уверенности: лишь бы только наверняка знать, что твои кровные грошовые сбережения не будут отняты на пограничной станции, а сам ты за свою простоту не угодишь к Варваре на расправу — в ГПУ или в концентрационный лагерь за проволоку. Четвертые, мы сами это видели, поторговавшись немного для приличия и высноровившись совестью, получают от СССР воспособление и идут лизать советские пятки и кадить советской власти за кратковременные успехи желудка. Да. Тут всех оттенков не перечислишь. Но есть и такие чудаки между русскими за границей, которые готовы идти домой по первому зову без всякой торговли и на все, что бы ни сулило темное будущее: на голод, холод и даже на верную смерть, — но идти с оружием в руках, чувствуя локтем локоть товарища. Это — несколько тысяч галлиполийцев. Это — многие тысячи офицеров и солдат, дравшихся у Корнилова, Деникина, Колчака, Врангеля и в Северо-Западной армии. Нам, эмигрантам, занятым утонченным разбором своих собственных чувств, отношений и мнений, представляется, что таких странных людей больше не существует, что они полиняли, выветрились, растворились в безличной массе, ищущей ежедневно, что бы пожевать. Нет. Они остались как остались почетные раны на их телах и как остались живы воспоминания, от которых гневом застилаются глаза, а кулаки и зубы невольно стискиваются. Они есть, но только нет главного — первого зова. И вот тут-то другой вопрос: скоро ли падут большевики? А к нему параграф: каким образом? Кто, кроме безнадежных левых политиков, прежних близких подпольных большевистских родственников, верит в эволюцию большевизма? Для большевиков спуститься...

Поиск по творчеству и критикеCлово "1915"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "1915"