Sic! Sic!
Я от души желаю Зарубежному съезду всяческих успехов в смысле взаимного согласия, уважения, терпения к ошибкам, уступчивости и, главное, полного понимания громадности предстоящей ему работы. Странный и старинный человек, я еще верю в чудеса и, стало быть, верю в возможность внезапного наития благого духа на собрание избранных людей, объединенных единою, высокой и чистой целью. А что же может быть святее дружного стремления освободить родину и дать ей новую привольную жизнь на основе широкой справедливости?
Мне немножко стыдно того, что я до сих пор так мало интересовался съездом. До того мало, что, когда меня в конце прошлого месяца два почтенных и мною весьма уважаемых лица пригласили к участию в делах Зарубежного съезда, дабы служить разновеской в перевесе левого блока над ультрафиолетовым архимонархизмом, — в этот миг, по своей наивности, рассеянности и полной политической безграмотности, я был твердо убежден, что съезд крепко существует уже в продолжение полугода. Ну, какой же я, к черту, политик?
Узнав из утренних газет о том, что я значусь в числе кандидатов в представители, я растерялся от неожиданности. Выражаясь языком прежних славных беллетристов, «кровь оледенела в моих жилах». Я тотчас же бросился к телефону и мотался на нем около трех часов. Бесполезно! Я оказался выдвинутым в кандидаты партией беспартийных. Уверения мои в том, что я не политик и не общественный деятель, мольбы мои о снятии моего имени со списка не помогли. Заведующий вечерним выпуском сказал мне: мы получили известие от комитета, предваряющего съезд, и никакие ваши отказы и поправки недействительны.
по себе по диким лесам и махал диким хвостом. Всякая власть, даже самая легкая, всегда теснила меня, паче же всего презирал я анархистов. И вдруг — клетка.
К счастью, через день узнал я, что голоса разбились и я только выборщик. Ах, это утро отмечено мною жирным красным шрифтом в календаре всей моей будущей жизни.
Но зато уж теперь я буду следить за заседаниями и делами съезда с неутомимым вниманием, не пропуская ни малейшей мелочи и служа ему по мере сил.
Кстати: вот и первая услуга. Это — из слышанного, но достоверного.
Один мой друг подошел в день открытия съезда к американцу, который, в клетчатом костюме, с золотой папироской в платиновых зубах, сидел и внимательно прислушивался, перекинув ногу через ногу.
Тот вдруг сказал по-русски:
— Жду когда начнется дело.
Американец этот оказался миллиардером…
Sic!
Примечания
— PB. 1926. 7 апреля. № 247.
…желаю Зарубежному съезду всяческих успехов… — Зарубежный съезд — крупнейшее политическое мероприятие — готовился почти два года (с 1924-го по 1926-й) сторонниками великого князя Николая Николаевича для выработки единой политической платформы антикоммунистической эмиграции и создания политического руководства. Съезд планировался как общеэмигрантский, имеющий представительство от всех политических и общественных течений, делегаты на него выбирались во всех центрах массового проживания русской диаспоры. Однако желаемого объединения не получилось. Часть эмигрантских групп (например, сторонники «императора» Кирилла Владимировича) на съезд приглашены не были, другая часть (республиканцы во главе с П. Н. Милюковым) от приглашения отказались. Съезд проходил в парижском отеле «Maжестик» с 4 по 10 апреля 1926 г. Программные документы, содержащие призыв к освобождению России от «безбожной власти III Интернационала», были приняты, однако организовать политический центр эмиграции — своего рода правительство в изгнании — съезду не удалось.